— Идея втянуть Грегуара в ваши дела не кажется мне блестящей, — атаковала Марион с другой стороны.

Джордж покачал головой:

— Наоборот… Это позволило ему почувствовать себя нужным. Ему пришлось многому научиться — хранить тайну, вести беседу со взрослым человеком. Парень сообразительный. Сожалею только о вашем сегодняшнем столкновении — этого не должно было произойти. Грегуар имел право взять дневник только в том случае, если бы ему показалось возможным проделать это, не привлекая вашего внимания. Вместо этого он запаниковал. — Джо скрестил руки за спиной. — Впрочем, никто не пострадал, а это главное, — подвел он итог.

— Грегуар сказал мне, кто вы такой на самом деле. Признаюсь, сначала я приняла вас за самого Джереми.

— За Мэтсона?! — возмутился он. — Я что, выгляжу таким старым?

— Вы некогда состояли в братии. Почему вы скрыли это от меня?

Джо весело взглянул на нее:

— А вы и не спрашивали. В любом случае рано или поздно вы узнали бы. Это не имеет такого уж большого значения.

Прожекторы привлекали целую тучу насекомых, которые становились лакомой добычей для множества летучих мышей.

— А зачем понадобилась головоломка в первый вечер моего пребывания здесь? — спросила Марион.

— Ах это… Просто из любви к игре, чтобы бороться со скукой. Как и все остальные, я знал, что братия собирается принять послушницу на зиму. Мне захотелось по-своему отреагировать на это событие, приветствовать вас… несколько более оригинальным способом. Такой уж у меня характер… Скажем откровенно: это все, что мне остается. И поверьте мне, в этой игре я могу показаться даже страшным. Признаюсь, иногда получаю от подобных вещей какое-то садистское удовольствие. Например, в игре с вами я мог дойти до того, что потерял бы всякое чувство меры и измотал бы вас до предела. Это мой грех — вкус к интриге, которая всегда заходит дальше, чем нужно. В определенный момент у меня даже возникла идея переписываться с вами этим шифром.

— Это до того, как я нашла журнал…

— Да уж, вы мне достойно ответили… Признаюсь, я слегка занервничал. Это Грегуар шепнул мне о вашей находке. Вечером того дня, когда вы заполучили дневник, вы отправились в гости к Беатрис, показали ей книгу и сообщили о том, что это такое. А ведь ее сын сидел рядом. Вот так все и началось. Такого не предусматривалось. Если бы это было в моих силах, я сразу отбил бы у вас охоту ввязываться во всю эту историю.

— Не следовало оставлять книгу в библиотеке, у всех на виду.

— Запасники старинных фондов в Авранше закрыты для публики. Шансы, что кто-то явится туда за книгой на английском языке, ничтожно малы. Дневник содержит личную историю, она касается только моей семьи — только моей! Вы не должны были его читать. Взамен я присвоил себе право входить в ваш дом в ваше отсутствие и рыться в ваших вещах с одной лишь целью — забрать книгу. К сожалению, вы всегда носили ее с собой.

Воспользовавшись приступом красноречия у старика, Марион дала волю любопытству:

— Почему же дневник находился в Авранше?

Джордж скорчил недовольную гримасу:

— В общем-то, из-за моего малодушия. Когда я приехал сюда, около шестидесяти лет назад, я побоялся хранить дневник у себя в келье. Кто-то мог случайно на него наткнуться. Вот я и спрятал его среди других монастырских книг на английском языке. Наша библиотека тогда находилась здесь, в аббатстве. Вскоре все фонды перевезли в Авранш. Убедившись, что моя книга похоронена в запаснике вместе с прочими, я ее там оставил. Не способен был ее уничтожить, но имел еще меньше храбрости для того, чтобы хранить у себя.

Марион облизнула пересохшие губы.

— Не понимаю, почему вы решили сохранить дневник. Ведь эта книга представляет собой серьезную угрозу для памяти вашего отца.

Джордж восхищенно разглядывал безмятежную морскую гладь, расстилавшуюся у подножия горы Мон-Сен-Мишель.

— Вы вычислили меня благодаря своим умелым умозаключениям, — ответил он. — Однако в ваши логические построения вкралась одна ошибка, и очень серьезная. Я даже удивлен, что вы ее совершили, — обернулся и взглянул Марион в лицо. — Мой отец не совершал никакого преступления. Это сделал вовсе не он.

54

Летучая мышь едва не задела волосы Марион.

— Как это?! — воскликнула она, не обращая внимания на маленькое млекопитающее.

— Марион… Вы поразили меня в первую ночь нашей игры, когда быстро разгадали полибиев квадрат. [88] После этого я полагал, что в процессе чтения дневника правда не ускользнет от вас. Подумайте… В том, что вы прочитали, есть ряд важных подсказок. Кто же истинный виновник преступлений?

У Марион не возникло никаких идей на этот счет. В дневнике все казалось настолько прозрачным — зачем в чем-то сомневаться… Не пытается ли Джордж просто отвлечь ее внимание, чтобы спасти доброе имя отца? Не могла она в это поверить, такая попытка выглядела бы просто ребячеством со стороны ее собеседника; она слишком уважала его для этого.

— Не понимаю, — призналась она наконец. — Фрэнсис Кеораз, пусть это и звучит для вас неприятно, выглядит очевидным преступником.

— Ну да, именно так сказано в дневнике. А я вас спрашиваю о том, чего нет на поверхности, но что при том выглядит наиболее логичным. Мой отец — нет, это полная бессмыслица; это может звучать убедительно разве что для Джереми Мэтсона с его болезненной ревностью. Ну же, сделайте еще одно усилие!

У Марион не получалось заставить себя мыслить по-другому, вопреки собственной воле. Здесь просто не могло быть другого виновника, расследование велось четко и профессионально, все объяснено вполне логично. Она не видела иной кандидатуры, кроме Фрэнсиса Кеораза.

— Отвлекитесь от всего, что написано в дневнике о моем отце… Получилось? А теперь скажите: если бы вам требовалось обвинить одно из действующих лиц этой истории, на кого в первую очередь пало бы ваше подозрение?

Марион вздохнула; ветер, хотя и более слабый на северном скате крыши, яростно стонал в открытых арках колокольни и вдруг замолчал. Стихия на короткий промежуток времени оставила Мон-Сен-Мишель в покое, и в эти мгновения Марион услышала грустные аккорды, доносившиеся из церкви.

— Иезавель. — Она сказала это не подумав, просто потому, что Джордж требовал назвать какое-нибудь имя.

У старика был очень раздраженный вид.

— Нет. Конечно же, нет. Она никогда не сделала бы ничего подобного… Ищите лучше.

Устав от этой игры, Марион наугад выбрала другое имя, упоминавшееся на страницах дневника.

— Врач… доктор Корк?

Джордж разочарованно хмыкнул и скрестил руки перед собой.

— Нет. Этот человек был у вас на виду на протяжении всей истории, — подсказал он.

— Азим? Нет, он же погиб в ходе расследования…

Она поискала ответ среди звезд; вдруг руки ее замерли, она еще колебалась. Джордж наклонился к ней.

— Есть идея? — прошептал он почти ей в лицо.

— Но… я не верю, что это возможно…

Насекомые сгорали возле перегревшихся прожекторов. Их было так много, что Марион почувствовала запах, напоминающий аромат жженого сахара.

— И это… — Джордж побуждал ее закончить фразу.

— …Джереми?

— Почему вы его назвали?

— Не знаю.

Старик выпрямился.

— Я скажу вам это: потому что иногда он вас немного пугал. Он заинтриговал вас, этот «великий белый охотник». — Джордж отчетливо выделил два последних слова. — И еще скажу, — продолжал он, — что вы совершенно правы.

Марион подняла перед собой ладонь в знак непонимания.

— Вы говорите ерунду! Джереми — автор дневника. Именно он вел расследование, он не имеет ничего общего с этими убийствами, это…

— Джереми Мэтсон, — произнес старик, тщательно выговаривая каждый слог и рассеянно глядя куда-то в пространство, — всех нас одурачил.

Марион вытащила дневник из кармана плаща — обложка книги скрипнула под ее пальцами.